Неточные совпадения
Анна Андреевна. Вот хорошо! а у меня глаза разве не темные? самые темные. Какой
вздор говорит! Как же не темные, когда я и гадаю про себя всегда на трефовую даму?
— Ах, какой
вздор! — продолжала Анна, не видя мужа. — Да дайте мне ее, девочку, дайте! Он еще не приехал. Вы оттого
говорите, что не простит, что вы не знаете его. Никто не знал. Одна я, и то мне тяжело стало. Его глаза, надо знать, у Сережи точно такие же, и я их видеть не могу от этого. Дали ли Сереже обедать? Ведь я знаю, все забудут. Он бы не забыл. Надо Сережу перевести в угольную и Mariette попросить с ним лечь.
Он
говорил с нею то, что обыкновенно
говорят в свете, всякий
вздор, но
вздор, которому он невольно придавал особенный для нее смысл.
Одни члены со Стремовым во главе оправдывали свою ошибку тем, что они поверили ревизионной, руководимой Алексеем Александровичем комиссии, представившей донесение, и
говорили, что донесение этой комиссии есть
вздор и только исписанная бумага.
― Какой
вздор, какой
вздор! ―
говорил Вронский, но он сам чувствовал, что не было никакой убедительности в его голосе.
― Что за
вздор! Что за бессмысленный
вздор ты
говоришь!
— Я нездоров, я раздражителен стал, — проговорил, успокоиваясь и тяжело дыша, Николай Левин, — и потом ты мне
говоришь о Сергей Иваныче и его статье. Это такой
вздор, такое вранье, такое самообманыванье. Что может писать о справедливости человек, который ее не знает? Вы читали его статью? — обратился он к Крицкому, опять садясь к столу и сдвигая с него до половины насыпанные папиросы, чтоб опростать место.
«Способности и дарования? это все
вздор, —
говаривал он, — я смотрю только на поведенье.
Они
говорили, что все это
вздор, что похищенье губернаторской дочки более дело гусарское, нежели гражданское, что Чичиков не сделает этого, что бабы врут, что баба что мешок: что положат, то несет, что главный предмет, на который нужно обратить внимание, есть мертвые души, которые, впрочем, черт его знает, что значат, но в них заключено, однако ж, весьма скверное, нехорошее.
— Вообще о генералах, ваше превосходительство, в общности… то есть,
говоря собственно, об отечественных генералах, — сказал Чичиков, а сам подумал: «Чтой-то я за
вздор такой несу!»
Всегда она бывала чем-нибудь занята: или вязала чулок, или рылась в сундуках, которыми была наполнена ее комната, или записывала белье и, слушая всякий
вздор, который я
говорил, «как, когда я буду генералом, я женюсь на чудесной красавице, куплю себе рыжую лошадь, построю стеклянный дом и выпишу родных Карла Иваныча из Саксонии» и т. д., она приговаривала: «Да, мой батюшка, да».
— Мало ли что пишет! Об нас тоже
говорили, да и писали, забыли, что ль? А я уверена, что она… прекрасная и что все это —
вздор!
Ему вдруг почему-то вспомнилось, как давеча, за час до исполнения замысла над Дунечкой, он рекомендовал Раскольникову поручить ее охранению Разумихина. «В самом деле, я, пожалуй, пуще для своего собственного задора тогда это
говорил, как и угадал Раскольников. А шельма, однако ж, этот Раскольников! Много на себе перетащил. Большою шельмой может быть со временем, когда
вздор повыскочит, а теперь слишком уж жить ему хочется! Насчет этого пункта этот народ — подлецы. Ну да черт с ним, как хочет, мне что».
— Все это
вздор! — с досадой вскрикнул Раскольников. — Что ж она вам
говорит, когда приходит?
— Э-эх! Посидите, останьтесь, — упрашивал Свидригайлов, — да велите себе принести хоть чаю. Ну посидите, ну, я не буду болтать
вздору, о себе то есть. Я вам что-нибудь расскажу. Ну, хотите, я вам расскажу, как меня женщина,
говоря вашим слогом, «спасала»? Это будет даже ответом на ваш первый вопрос, потому что особа эта — ваша сестра. Можно рассказывать? Да и время убьем.
— Да
вздор же,
говорю; какая твердая мысль!
Нервный
вздор какой-то, паек был дурной,
говорит, пива и хрену мало отпускали, оттого и болезнь, но что ничего, пройдет и перемелется.
— Да… да… то есть тьфу, нет!.. Ну, да все, что я
говорил (и про другое тут же), это все было
вздор и с похмелья.
Дико́й. Да что ты ко мне лезешь со всяким
вздором! Может, я с тобой и говорить-то не хочу. Ты должен был прежде узнать, в расположении я тебя слушать, дурака, или нет. Что я тебе — ровный, что ли? Ишь ты, какое дело нашел важное! Так прямо с рылом-то и лезет разговаривать.
Какой же выдумал он
вздор, —
Читатель
говорит — тут нет ни складу,
Ни ладу.
—
«Счастливый путь, сосед мой дорогой!»
Кукушка
говорит: «а свой ты нрав и зубы
Здесь кинешь, иль возьмёшь с собой?» —
«Уж кинуть,
вздор какой!» —
«Так вспомни же меня, что быть тебе без шубы».
Базарову становилось хуже с каждым часом; болезнь приняла быстрый ход, что обыкновенно случается при хирургических отравах. Он еще не потерял памяти и понимал, что ему
говорили; он еще боролся. «Не хочу бредить, — шептал он, сжимая кулаки, — что за
вздор!» И тут же
говорил...
— Да, — проговорил он, ни на кого не глядя, — беда пожить этак годков пять в деревне, в отдалении от великих умов! Как раз дурак дураком станешь. Ты стараешься не забыть того, чему тебя учили, а там — хвать! — оказывается, что все это
вздор, и тебе
говорят, что путные люди этакими пустяками больше не занимаются и что ты, мол, отсталый колпак. [Отсталый колпак — в то время старики носили ночные колпаки.] Что делать! Видно, молодежь, точно, умнее нас.
Бальзаминова. Все
вздор какой
говоришь! А чем жить-то мы будем, пока ты в офицеры-то произойдешь?
— Да думает, что ты пренебрегаешь ею. Я
говорю ей,
вздор, он не горд совсем, — ведь ты не горд? да? Но он,
говорю, поэт, у него свои идеалы — до тебя ли, рыжей, ему? Ты бы ее побаловал, Борис Павлович, зашел бы к ней когда-нибудь без меня, когда я в гимназии.
— Садовник спал там где-то в углу и будто все видел и слышал. Он молчал, боялся, был крепостной… А эта пьяная баба, его вдова, от него слышала — и болтает… Разумеется,
вздор — кто поверит! я первая
говорю: ложь, ложь! эта святая, почтенная Татьяна Марковна!.. — Крицкая закатилась опять смехом и вдруг сдержалась. — Но что с вами? Allons donc, oubliez tout! Vive la joie! [Забудьте все! Да здравствует веселье! (фр.)] — сказала она. — Что вы нахмурились? перестаньте. Я велю еще подать вина!
— Вот, я же тебя, я же тебя — на, на, на! —
говорила бабушка, встав с места и поймав Викентьева за ухо. — А еще жених — болтает
вздор какой!
— Какой
вздор вы
говорите — тошно слушать! — сказала она, вдруг обернувшись к нему и взяв его за руки. — Ну кто его оскорбляет? Что вы мне мораль читаете! Леонтий не жалуется, ничего не
говорит… Я ему отдала всю жизнь, пожертвовала собой: ему покойно, больше ничего не надо, а мне-то каково без любви! Какая бы другая связалась с ним!..
— Не верьте, неправда, —
говорила она, — я знаю, она начнет вам шептать
вздор… про monsieur Шарля…
— Полноте
вздор говорить, — отвечал Райский, стараясь не глядеть на него, — скажите лучше, зачем вы пришли опять к ночи?
— Стану, потому что, верно,
вздор затеял. Сейчас
говори.
Дорогой он мне сообщил, что его мать в сношениях с аббатом Риго, и что он это заметил, и что он на все плюет, и что все, что они
говорят про причастие, —
вздор.
— Все это —
вздор! Обещаю, что съеду без скандалу — и довольно. Это вы для матери хлопочете? А мне так кажется, что спокойствие матери вам тут решительно все равно, и вы только так
говорите.
— Нет, знаешь, Ламберт, — вдруг сказал я, — как хочешь, а тут много
вздору; я потому с тобой
говорил, что мы товарищи и нам нечего стыдиться; но с другим я бы ни за что не унизился.
— Это я-то характерная, это я-то желчь и праздность? — вошла вдруг к нам Татьяна Павловна, по-видимому очень довольная собой, — уж тебе-то, Александр Семенович, не
говорить бы
вздору; еще десяти лет от роду был, меня знал, какова я праздная, а от желчи сам целый год лечишь, вылечить не можешь, так это тебе же в стыд.
Он беспрерывно меня перебивал, чуть лишь я раскрывал рот, чтоб начать мой рассказ, и начинал
говорить совершенно какой-нибудь особенный и не идущий
вздор;
говорил возбужденно, весело; смеялся Бог знает чему и даже хихикал, чего я от него никогда не видывал.
— Не о свадьбе, а так, о возможности, как слух; он
говорил, что в свете будто бы такой слух; что до меня, я уверен, что
вздор.
«Уж не болен ли,
говорит, Сереженька с дороги-то, или, может, на нас сердится…» А я ей прямо так и сказал: «
Вздор, за задние ноги приволоку тебе твоего Сереженьку…» Нет, кроме шуток, едем поскорее, мне, право, некогда.
— Какой
вздор, и все это
вздор, — бормотал он. — Я действительно, может быть,
говорил когда-то… только не вам. Мне самому
говорили. Я это в Париже слышал, от одного француза, что будто бы у нас в Четьи-Минеи это за обедней читают… Это очень ученый человек, который специально изучал статистику России… долго жил в России… Я сам Четьи-Минеи не читал… да и не стану читать… Мало ли что болтается за обедом?.. Мы тогда обедали…
— Это чтобы стих-с, то это существенный вздор-с. Рассудите сами: кто же на свете в рифму
говорит? И если бы мы стали все в рифму
говорить, хотя бы даже по приказанию начальства, то много ли бы мы насказали-с? Стихи не дело, Марья Кондратьевна.
— Ты, Акулина, девка неглупая, — заговорил он наконец, — потому
вздору не
говори. Я твоего же добра желаю, понимаешь ты меня? Конечно, ты не глупа, не совсем мужичка, так сказать; и твоя мать тоже не всегда мужичкой была. Все же ты без образованья, — стало быть, должна слушаться, когда тебе
говорят.
— Это
вздор, Дмитрий, ты
говоришь не то.
Лопухов возвратился домой даже опечаленный: горько было увидеть такую сторону в человеке, которого он так любил. На расспросы Веры Павловны, что он узнал, он отвечал грустно, что лучше об этом не
говорить, что Кирсанов
говорил неприятный
вздор, что он, вероятно, болен.
Я и пошла, и
говорила ему всякий
вздор; он все молчал.
Он, после долгих отнекиваний, начал
говорить какой-то нелепый
вздор о своих чувствах к Лопухову и к Вере Павловне, что он очень любит и уважает их; но из всего этого следовало, что они к нему невнимательны, о чем, — что хуже всего, — не было, впрочем, никакого намека в его высокопарности.
— «А потому, что я хотела бы спросить у тебя, правда ли,
говорят…» — «Что же
говорят?» — «Правда ли,
говорят, будто бы я на барышню похожа?» — «Какой
вздор!
— Давно бы так, —
говорит полицмейстер, — а то несешь
вздор такой; меня, брат, не скоро надуешь.
… В Перми меня привезли прямо к губернатору. У него был большой съезд, в этот день венчали его дочь с каким-то офицером. Он требовал, чтоб я взошел, и я должен был представиться всему пермскому обществу в замаранном дорожном архалуке, в грязи и пыли. Губернатор, потолковав всякий
вздор, запретил мне знакомиться с сосланными поляками и велел на днях прийти к нему,
говоря, что он тогда сыщет мне занятие в канцелярии.
Отец мой сердился,
говорил, что я своими капризами мешаю ему устроить мою карьеру, бранил учителей, которые натолковали мне этот
вздор, но, видя, что все это очень мало меня трогает, решился ехать к Юсупову.
Он не учит детей и не одевает, а смотрит, чтоб они учились и были одеты, печется о их здоровье, ходит с ними гулять и
говорит тот
вздор, который хочет, не иначе как по-немецки.